Вход / Регистрация
02.02.2025, 10:54
"КАК НИ ТОЛКУЙ" М. Антонова СБОРНИК 21 (Избранные посвящения) )
ДУША ЛЕСА Будто бы с картины Васнецова – В зарослях седого камыша Гладь пруда в окрестностях Писцова – Леса задремавшего душа. Только без Аленушки в объятье Грустной доли в безымянный миг – Девушки в неброском синем платье Да в венке из лилий и гвоздик. Тополиный пух, пронзенный светом, На берег и на воду прилег. Так и дышит благодатью этот Заповедный тихий уголок. * * * МНЕ Б ТОЛЬКО ЗНАТЬ… Пусть солнце забывает по утрам Окрасить небо нежностью багряной, Мне лишь бы знать, ты тоже где-то там Шлифуешь дня изогнутые грани. А в гаммах монотонного дождя, Стучащего по окнам до рассвета, Ты различаешь так же, как и я, Мелодии березового лета. Оно придет, раскинув кисею Небес аквамариновых над лугом, Очистит суть смятенную мою От накипи и ржавчины разлуки. Мне б только знать, что в веренице дней Живой природы сотканные ситцы В краю берез, рябин и тополей Тебе ночами так же будут сниться. И пусть стократ акценты бытия Стирают дней шлифованные грани… Мне б только знать, ты тоже, как и я, За чудо обретенья благодарен. * * * НЕ ТЫ, МОРФЕЙ… Ночи таинственная прорубь Вздохнула темной глубиной. И вот уж тень Морфея бродит Среди обители земной. Здесь – на ходу он что-то шепчет, Там – взглядом пристальным скользнет. Или, откинув плащ за плечи, В объятья цепкие берет. Когда своей могучей воле Маг своевластно подчинит, То все вокруг него живое, Ему послушно, крепко спит. Так что же ты, властитель ночи, Меня обходишь стороной? И что под нос себе бормочешь, Пасуя явно перед той Всесокрушающею силой, Чья стать изящна и легка, Но пред которой ты бессилен как дуновенье ветерка? И лишь ее покорна власти Вся несговорчивая суть Души, охваченной бунтарством, Не позволяющим уснуть. Не ты, Морфей – владыка ночи И повелитель светлых снов, Пока над Миром огнеточит Её Величество – Любовь! * * * СОЛНЦЕ ИЗНУТРИ – Не плачь! – ты явственно сказал, По-командирски коротко и строго. Как будто быть всесильной призывал, Как будто я – не женщина, а – робот. И рядом встал, за стрелками следя В плену минут, секунд неуловимых, Себя, быть может, искренне кляня За риск разжечь костер необратимый. – Не плачу! – я ответила всерьёз, Не дав слезе нечаянно скатиться. – Нет ни причин, ни повода для слез И, значит – время самое проститься.. Присядь! – И тут же ты покорно сел. (Ну, наконец, я ростом выше стала!) Ты осознать, должно быть, не успел, Как я тебя рукой окольцевала, Лицом на
голову твою склонясь В порыве
для обоих необычном, Застыла я,
Исиде помолясь За миг
неповторимый и лиричный. Но кончилась минута забытья – Согласных душ в коротком замыканье. И разум на защите бытия Нас в нужное приводит состоянье. Все повторится, как и год, и три Назад все в той же простенькой прихожей: Ладонь в ладонь, свет солнца изнутри, Который снова выстоять поможет. * * * Т О С К А Тоска моя! Ну, дай же передышку От наважденья снов, переизбытка дум, Ото всего, в чем преуспела слишком, За жертвой устремясь не наобум. Как по команде или под присягой, Ведомая нацеленной рукой, Ты не даешь ступить порой и шагу, Чтобы не быть настигнутой тобой. Ты входишь в дом без стука и без спроса, Неся с собой отраву и дурман. А сердцу неразумному так просто Попасться в уготованный капкан. И вот уж все в ином глядится свете – Полет души, фантазии виска. Печалью и сомнениями метит И душу рвет гнетущая тоска. Не обожги огнем необратимым, Дай отдышаться, чтоб не исказить Связующую с образом хранимым Живого сердца сотканную нить. * * * КАК НИ ТОЛКУЙ Давно растаяли следы Под сводом звездного покрова. И сон десятый видишь ты В объятьях отдыха ночного Но, как об этом ни толкуй, А только нежностью окрашен Был твой воздушный поцелуй В пролете лестничного марша. И полуночная звезда, Весь вечер следуя за нами, Как родниковая вода Игриво брызгала лучами. * * * СТАРЫЙ СТУЛ Старый стул мой, временем разбитый, Как же ты неловок и немил! Гостя дорогого, как бандита, На пол тихой сапой уложил. Взгляд у гостя полнится укором. Что я в оправдание скажу? Не смотря на то, что ты мне дорог, Я тебя за это накажу. Гнутые по давней моде ножки, Весь дизайн с отжившей красотой Приспособлю в лежбище для кошек Во дворе под липою густой. А ведь гостя я предупреждала: Этот стул не стоит кантовать. Но ведь нам чужих ошибок мало, Всяк свои намерен наживать! *** Л А Р Е Ц Когда, под звуки Мендельсона, Ее он за руку держал, В глазах уже жены законной Вновь с упоением читал Её глубокое решенье От новобрачного крыльца В богатстве, радости, лишеньях Идти с любимым до конца. Что быть готова и служанкой, И самой знатной госпожой, Хозяйкой в общем доме, нянькой И – самой преданной женой. … Вот звуки свадебного марша Затихли где-то за спиной. И гости, к вечеру уставши, Все поразъехались домой. А на столе – гора посуды И тот обычный тарарам, Который был и вечно будет Идти застолью по пятам. Взглянув на пальчики в перчатках, Она припала головой К плечу любимого и сладко Зевнула, рот прикрыв рукой. – Давай не будем эту гору Сегодня мыть и убирать. Закроем двери на запоры, Чтоб нам никто не мог мешать. Неосторожно согласился Супруг сговорчивый с женой. И тем же часом превратился В образчик слабости людской. Жена без удержу блистала Своей холеной красотой И вечных праздников искала, И жизни избранной такой, Где бы с рассвета до рассвета Ей восхищался стар и млад… Какие супчики! Котлеты! И прочий скучный маскарад! Есть ресторан, кафе и бары, Где жизнь богемная течет, Где в униформе парень бравый Все принесет и уберет. … Так, к сожалению, разбилась О быт семейная ладья. И коль уж скоро так случилось, Мораль простую вижу я: Красив ларец, хорош собою! И инкрустирован искусно. Огранкой блещет золотою, Но в нем – и холодно, и пусто. *** ТЕНЬ НА ПЛЕТЕНЬ
(басня) Две Талии, вышагивая рядом По берегу морскому в ясный день, Ловили на себе мужские взгляды И тени наводили на плетень. Одна другой, хвалясь напропалую И бедрами покачивая в такт, Собою беззастенчиво любуясь, Втолковывала ей, примерно, так: – Я так тонка и так неотразима, Что вовремя прикрыть раскрытый рот От восхищенья проходящим мимо И в голову вовеки не придет. Другая, от обиды загораясь, Ответила: – Нахальства не терплю! Ты хороша. Но, знаешь, дорогая, Я первенства тебе не уступлю. Смотри, как грациозна я и томна. Любой без меры и ненужных слов Моим капризам, малым и огромным, Потворствовать и следовать готов. А та (как за напраслину карая ) Подкинула ей каверзный вопрос: – Скажи-ка, а вчера, не от тебя ли Спасался бегством в ужасе матрос? … Так шли они, и с чувствами, и с толком Друг другу не скупясь на «комплимент» И прочие «любезности». Но только Беседу их прервал интеллигент. – Вы правы, загляденье ваши талии И столбики «обструганных» фигур. Но, знаете, затмят они едва ли Все обаянье пухленьких натур. Вы можете скорбеть или смеяться, Но сам Господь мужчине повелел, Чтоб в женщине за что-то подержаться, Он что-то б ощутимое имел. Мораль. Сужденьем часто ложнопринятым Толстушки без вины оглушены. Но, вопреки, становятся любимыми Гораздо чаще именно они. * * * ЕСЛИ НЕ ЛЮБОВЬ Да разве же это – любовь, Когда от звезды до рассвета В плену неприкаянных снов Опять мое сердце раздето? Пытаюсь во что-то одеть Его обнаженную сущность. А ты продолжаешь смотреть, Как это нелепо и скучно. Ну, что ж! Коль случилось – смотри Сквозь глаз беспристрастную прорезь Как тает в осколках зари Живая печальная повесть, В которой простуженных дней Тревог, ожиданий, разлада По жизни мятежной моей С избытком хватило бы на две. Да разве же это – любовь, Когда, словно лодку без весел, Под ветер попав лобовой, На берег безвестный относит, Где нет ни следа, ни пути, Ни даже простого намека На то, что когда-нибудь ты Сюда забредешь ненароком. И если совсем не любовь – Стихии, испитые мною, Не плен неразрывных оков – То, что тогда это такое? * * * НЕ РОЙ ДРУГОМУ ЯМУ (п р и т ч а) Кузнец обидел пастуха, Слегка задев его словами. В отместку, не боясь греха, Пастух надумал вырыть яму, С тем, что когда кузнец пойдет В пути, не ведая подвоха, Он в эту яму упадет. И пусть ему там будет плохо! Пускай сломается рука Или ребро, чтоб было больно, Чтобы обида пастуха Ему аукнулась невольно. Пастух представил, как кричит Кузнец от боли, тяжко дышит. Но кто на помощь поспешит? Кто зов отчаянный услышит? Своим злорадством упоен, Пастух копал все глубже, глубже. И не успел заметить он, Как звуки жизни стали глуше. Так стала яма глубока, Так мир привычный отгорожен. И скудный разум пастуха Сообразил, что невозможно Не верить собственным глазам. И о какой тут думать мести, Когда по доброй воле, сам Себе нашел он это место? Что вырыть яму по злобе Он кузнецу намеревался… Да только… выкопал себе – Он первым в яме оказался. * * * | |
| Просмотров: 1323 | Комментарии: 3 | |
| Всего комментариев: 3 | |||||||
| |||||||
Категории раздела
| Статьи [14] |
| Бытовые картинки [17] |
| Поэзия, однако... [70] |
| Рассказы [2] |
Разговорчики
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0