Город Туркестан и его окрестности известны не только своей полуторатысячелетней историей и ожившей сказкой в виде архитектурного памятника – мавзолея Яссави. В силу своих территориальных особенностей летний зной приходит туда очень рано, иногда – уже в конце марта и держится изнуряющее долго до глубокой осени.
Пропустить это через себя довелось в конце мая. По заданию редакции надо было подготовить статью о строящемся объекте в двух десятках километрах от города. «КАМ»аз, обслуживающий один из его участков, подъезжал утром к гостинице. С ним-то я и добиралась к месту работы. А в конце дня, возвращаясь на базу, грузовик таким же образом прихватывал меня и доставлял обратно.
Жара висела такая, что мозги плавились! Не замечать ее могли лишь исконно местные жители, с молоком матери впитавшие в себя соль земли родной в прямом и фигуральном смысле. «Добрососедство» пауков, фаланг и всякой другой нечисти их ничуть не смущало. Незлобно посмеивались они над заезжим людом, видя его шарахания при «встрече» с оными.
Ночь прохлады не приносила. Днем – изнуряющее пекло, и ночью – духота, не сдающая позиций. Недельная командировка, казалось, никогда не кончится.
По ночам, чтобы как-то дать отдых разбитому телу, приходилось то и дело отправляться в душевую кабину и обливаться прохладной водой. Через час-полтора горячая постель заставляла снова повторять процедуру. Тело не терпело никакого насилия над собой в виде атрибутов спальных изысков, и не считаться с этим было невозможно.
В одну из таких ночей, одурев от зноя, все же удалось провалиться в забытье. Внезапно раздавшиеся звуки Гимна, возвестившие о приходе утра, подбросили меня с постели и резким движением кинули к стенке, где висел не отключенный на ночь динамик. Хотелось загрызть его от досады за прерванный сон. Но черное дело он уже сделал – сон слетел. И тут, с сожалением глядя на постель, я увидела, что кто-то в моих простынях барахтается, ползет, шевелится. Подошла ближе. Незнакомое существо, длиной, примерно, 12-15 см, не то желтого, не то бледно-зеленого цвета продолжало медленно и целенаправленно двигаться. Не имея представления о том, ЧТО или КТО это, набросив одежду вышла в коридор и объяснила ситуацию дежурной. Та быстро прошла в номер, в секунды оценила обстановку, сгребла в бесформенный комок обе простыни и направилась к выходу.
На мой вопрос «В чем дело?» она с отсутствующим взглядом неопределенно передернула плечами и вышла. Через пару минут принесла свежие простыни, но так ничего и не объяснила.
За делами и суетой встреча с незваным гостем забылась. А дня через два или три моя неразговорчивая дежурная снова заступила на смену. Вернувшись с объекта и проходя мимо поста, я услышала:
– Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? – одарила она меня лучезарной улыбкой.
– Спасибо, вашими молитвами… дела свои заканчиваю, – в большом недоумении от ее внимания я приостановилась.
– Действительно, все в порядке? В больницу не обращались? – еще более участливо спросила она.
– Нет. А зачем? С какой стати? –
– Да как же… – замялась она, – ведь такой скорпионище в вашей постели был! В мае они особенно ядовиты… Пугать вас тогда не хотела. –
От ее слов немедленно почувствовала испарину. «Ничего себе – пугать не хотела! А если бы укусил, и я, не зная причины, уже металась в агонии?...» Какая, однако, «предусмотрительная» забота о ближнем, о постояльцах гостиницы – в частности!
Зайдя в номер, несколько минут пребывала в оцепенении. Наутро водитель «КАМ»аза, местный житель, пытался объяснить, как такое могло случиться.. На ночь все постояльцы гостиницы, естественно, открывали окна настежь. Мой номер был расположен над козырьком центрального входа. Вполне возможно, рассуждал он, что скорпионы заползали туда в поисках укрытия или еще зачем. Мое окно, так же, как и у других, было раскрыто, и «гость» продолжил путешествие.
Малейшее движение в постели могло спровоцировать его к нападению, и спасение мое оказалось, видимо, в том, что, провалившись в забытье (сном, конечно же, это состояние никак не назовешь), я лежала, не шелохнувшись. Внезапные и громкие звуки Гимна так резко заставили меня встать, что и скорпион, наверно, ничего не успел «сообразить». О дальней шей его судьбе догадаться не трудно. Я же с тех пор с совершенно особым почтением отношусь к Гимну.

*****************